Корреспондент Firstnews задал вопросы одному из лидеров движения мигрантов в России, руководителю интеграционного центра "Миграция и закон" Гавхар Джураевой. По её словам, чрезмерное увеличение числа мигрантов вредит им самим, а бизнес несет ответственность за превращение приезжих в рабов. 

Когда-то запись в ЖЖ одного бывшего полицейского породила слухи, что настанет время, и по чьему-то приказу мигранты возьмут ножи и перережут всех россиян…

- Ну, я думаю, что человеку, написавшему это, приснился плохой сон. В то же время не бывает дыма без огня, правда? Часть официальных лидеров диаспор занимаются теневым рынком и в его рамках легализуют миграцию. Тех людей, которых они обслужили, они называют своими сторонниками.

Вот Вы пришли, он Вас легализовал, и Ваши паспортные данные пошли к нему в папку. А потом у этого человека появляются политические амбиции, и он может себе позволить чудовищные вещи говорить о русских, о миграционной политике России, о Кремле.

Часть лидеров, которые богатеют за счёт легализации мигрантов, начинают влезать в политику. Они любят ходить в гости на мероприятия к губернатору, чтобы официальные лица, президент его родной страны тоже с ним считались.

Какие ещё проблемы связаны с диаспорами?

- В Европе, к примеру, привязывают диаспоры к стране исхода. У нас тоже идёт подобная тенденция, что является типичной ошибкой. Получается, что въезжающему помогает не принимающее государство, а диаспора, и человек для новой страны становится чужим.

К тому же у народов Средней Азии очень сильно понятие "раис", которое означает "старший" или "начальник". Это подразумевает традиционное уважение к старшему либо начальнику. И вот это может мобилизовать людей держаться кого-то одного. Но, вообще, сейчас подобное не так часто происходит.

В ООН недавно опубликовали данные, согласно которым количество мигрантов в России составляет 11 миллионов человек. Как Вы считаете, является ли эта цифра опасной для нашей страны и самих мигрантов?

- Я думаю, что это представляет опасность. Такая угроза признана разными ведомствами по разным направлениям – в политике, экономике, культуре. У России уже большой опыт принятия мигрантов, но он не даёт оптимистичных результатов. Поэтому сегодня идут разговоры о кризисе мультикультурализма, в США есть "чёрные" и "белые" кварталы...

Важно отметить, что у России есть возможность, учитывая зарубежный опыт, исходить из своих собственных условий в этом вопросе. Сделать так, чтобы миграция не несла в себе негативные риски, а всё-таки была частью усиления страны. В то же время все шаги нужно делать осторожно и с оглядкой.

А кому больше вредит рост неконтролируемого потока миграции – России или самим приезжим, которые часто встречают здесь агрессию?

- Обоюдный процесс. Большое количество мигрантов, которые нерегулируемы, могут подвергаться ущемлением в силу своего неправового положения. Но в этом не их вина - они становятся жертвами системы. Нормального системного подхода к проблеме нас нет, потому что Федеральная миграционная служба разделяет свои полномочия с ещё несколькими ведомствами, для легализации мигрантов существует очень много барьеров.

И сама ФМС не обладает достаточными ресурсами для изменения ситуации. В результате мигранты бродят, ищут – авось, где повезёт. Они не могут легализоваться и бегут в диаспоры, где их регистрируют уже теневыми методами.

Сейчас в наш центр идёт большой поток обращений по поводу выдворения – потому что сейчас пошли полицейские кампании "Заслон-1", "Заслон-2", и мигранты жалуются на то, как это делается, как с ними обращаются. Многие эксперты сетуют на то, что среди мигрантов почти 80% нелегализованных, и для их легализации не создаётся условий.

Поэтому автоматом эти люди становятся вне системы. А дальше работодатель "печатает" мигрантов, выброшенных на улицу без зарплаты, ибо они нелегальны, они не могут себя защитить. В этом теневом рынке очень сильно выигрывают бизнес и посредники, но проигрывают международные отношения и права человека.

На какие страны сегодня призывают ориентироваться в решении миграционного вопроса?

- К сожалению, некоторые российские ведомства считают, что лучше в чистом виде копировать опыт других стран – Японии, которая совершенно другая, Саудовской Аравии, Филиппин. Ну не подходит нам это! Те люди, которые глубоко работают в теме миграции, понимают это и таких предложений не делают. Однако люди, облечённые властью, или журналисты, или бизнес – все те субъекты миграционного процесса, которые касаются мигранта больше теоретически, чем практически - дают рекомендации, не позволяющие стране развивать свою собственную политику.

Миграция сейчас становится мировой – это какое-то великое переселение народов. То тут возникает горячая точка, то там, и экономически заставляет людей переезжать. Для решения проблему миграции нужна общая озабоченность мира, нужно на очень высоком уровне обмениваться опытом, чтобы реализация наших шагов не шла во вред правам конкретного человека, а пошла бы во благо.

Надо сделать так, чтобы мы смогли защитить человека в его стремлении выбрать место, где ему будет более или менее нормально. При этом надо обойтись без ущерба коренному населению страны и государству, которое их принимает.

А есть на Вашей памяти какие-то последние случаи столкновений между различными мигрантами вплоть до массовых драк?

- Массовые драки, к сожалению, нарастают, но это проявляется не только в столкновения одной нации с другой. Драки происходят и в пределах одной нации. Также есть случаи конфликтов представителя одной национальности с несколькими представителями других национальностей.

В связи с чем обостряется обстановка?

- В связи с экономическими преступлениями, дележом рынка мигрантского труда, в связи с тем, что выброшенные работодателем на улицу люди становятся частью новой российской криминальной этнической системы правонарушений, которая имеет национальный оттенок. Очень много вариаций этого негатива.

Недавно группа таджиков напала на кафе, хозяином которого был армянин. После этого на квартиру к знакомым одного из этих таджиков, выламывая замок, приходят армяне, которые служат в полиции. Эти люди заставляют женщину раздеться – один из армян говорит: "Я врач". Я сейчас не осуждаю армян, я говорю о том, что сама система криминализации общества происходит вот таким путём, когда уже одна нация сталкивается с другой.

К тому же появляются тенденции перехода этнической группировки в интернациональную.

Вы про то, когда национальные группировки мигрантов объединяются?

- Не только. Я говорю и про то, когда национальные группировки мигрантов становятся частью общероссийского криминала со своими смотрящими, ворами в законе. А когда в одной группе и русский, и молдаванин, и грузин, и таджик, она работает более плодотворно - криминал имеет способность договариваться. Мы переходим на системную стадию, что очень опасно для России.

Какие ещё громкие процессы сегодня происходят в миграционном мире России?

- Есть случаи, когда у нелегальных мигрантов отбирают детей – было три случая – и мы вместе с Советом по правам человека так и не добились ответа от подразделения по делам несовершеннолетних - почему за нелегальность родителей их детей отвозят в детдома?! Один раз за отсутствие регистрации у родителей из дома забрали детей, один из которых - грудной. Детей отвезли в детдом, видимо, чтобы их родители никуда не исчезли.

Но дети – не способ шантажа. До суда мама могла побыть с грудным ребёнком. У нас практикуются очень странные понятийные трактовки закона, которые при общем уровне мигрантофобии мягко переходят в дискриминацию.

Если в стране не отлажен механизм нормальной легализации, как в итоге регистрируются приезжие?

- Большая часть жителей СНГ въезжает легально, но становятся нелегалами из-за нашей системы легализации, так как между мигрантом и государством существует много посредников: они зазывают, они легализуют и они же "кидают". Часть этих посредников, предлагающих регистрацию, можно увидеть в центре залов метро Комсомольская, Проспект мира и так далее. И тогда это становится проблемой всех городов России, проблемой её безопасности.

Надо, во-первых, приструнить российские и диаспоральные организации, являющиеся посредниками в легализации. А, во-вторых, заставить бизнес нести ответственность за превращение легальных мигрантов в нелегальных либо за превращение нелегалов в рабов.

Растёт ли сейчас уровень этнической преступности?

- Да, растёт, но конфессиональное разделение чувствуется, особенно на уровне мусульманин – немусульманин. То есть при любом противоправном действии на украинце не будет такой волны неприятия, как на человеке с другим разрезом глаз и цветом кожи. К примеру, когда скинхеды лютовали, под разборки попадали не только приезжие, но и представители коренных народов России – те же буряты.

Преступность растёт, но это не связано с национальным менталитетом украинца или узбека. Это связано с количественными данными пребывания в России мигрантов - чем больше количество, тем больше нарушений. Только отношение к украинцу всё равно будет мягким, а преступление, совершённое узбеком или таджиком, может поднять большой шум.

Узбеков и таджиков легче выделить как чужих.

- Конечно. И любая мусульманская община в России тем отличается от остальных, что чувствует общее давление, и вместо того, чтобы интегрироваться, может обособиться. Русский шёл по улице, ударил прохожего и убил – шума не было. А того же Расула Мирзаева показали по телевизору таким чудовищем, право… Там даже ничего плохого говорить не надо было, просто на экране показали очень страшную фотографию.

Это называется азбука ненависти. В результате мы инициируем различные фобии. Фобии по отношению к русским, узбекам или таджикам – разницы нет, мы начинаем друг друга бояться. Как русские боятся мигрантов, так и мигранты понимают, что не все русские для них друзья. При этом для приезжих мусульман русскими кажутся все, кроме кавказцев. Даже татары с голубыми глазами им кажутся русскими, они тоже не отличают.

К чему это приводит?

- Важно понять, что для мигранта любой, кто его обижает, и любой, кто ему помогает в России - русский. И вот в генетическую память народов, которые приезжают сюда работать, закладывается точно так же отрицательное отношение к тем, кто их обижал или обокрал. Ведь к части мигрантов применяют насилие, их кидают, и это всё потом распространяется на народ.

Один обиженный человек на востоке имеет тесные родовые связи с 50-100 людьми. В России родовые дела теряются, пространства такие огромные. На Кавказе родовые дела сохранились, ислам всё-таки объединяет, учит нести ответственность за родных и близких.

Но и ислам делится на две части - традиционный пытается удержать людей в рамках национальной идеи, духовности, а нетрадиционный, который идёт из-за рубежа, учит их быть солдатиками. Только очень бедный и обиженный человек может отказаться от своей традиционной религии и пойти на поводу у тех, кто говорит: нас много, у нас нет, мы все мусульмане!

Почему люди уходят в нетрадиционный ислам?

- Когда человек, приезжая сюда, он не всегда чувствует себя в безопасности. Не чувствует, что он может легализоваться и поработать - он становится частью тех, кто пугает Россию.

Я считаю, что заселять Россию мигрантами из-за вопросов демографии не является правильным. При нынешней форме легализации трудовых мигрантов они массово идут на приобретение гражданства, чтобы спокойно работать. Это аморально, человек не должен жить там, где он вынужден. Он должен жить там, где хочет.

Представители каких диаспор больше остальных подвержены влиянию нетрадиционного ислама?

- Я думаю, все страны СНГ подвержены влиянию нетрадиционного ислама, а также Кавказ и Башкирия. Это, к сожалению, становится реальностью, которую мы не всегда видим. Она пока не настолько явная, но мы уже знаем, как часто религия используется в политических целях. Вот сейчас идёт спор в рядах экспертов – можно ли заниматься политикой в сфере религии или всё-таки это духовность человека – сделать себя частью мира и внести через свою мусульманскую культуру туда всё самое лучшее.

Как можно оценить реальное количество мигрантов в стране? Ведь 11 миллионов – это только официальные данные.

- Проследить количество мигрантов могут только по пересечению границы. Плюс, не учитывают: некоторые мигранты находятся в России до десяти лет безвыездно, потому что так и не могут заработать деньги, чтобы поехать и навестить родственников. Они перебрасываются с одного "кидалова" на другое, чтобы отправить домой хотя бы какую-то копейку. Помните, я говорила о родовых связях?

А теперь вспомним гражданскую войну в Таджикистане (1992 – 1997 годы) – более 50 тысяч убитых мужчин-кормильцев. Только сейчас подросли их дети, которым надо прокормить маму, своих детей и сестёр. Таджики во время и после войны бежали куда угодно. Очень долго ненависть внутри нации давала свои смертельные всходы, ещё кое-где убивали людей.

Очень тяжело шла реабилитация страны, экономика буквально рухнула. Даже когда пошла миграция в Россию, таджики сводили счёты между собой прямо здесь.

Источник: http://www.firstnews.ru/interview/554895/