В Москве нарастают ксенофобские настроения. Местных жителей пугает чужая, незнакомая культура, рост криминала, раздражает, что приехавшие из Средней Азии и с Кавказа люди плохо знают русский язык. Но так ли велики культурные различия? И что нужно сделать, чтобы москвичи перестали видеть в приезжих потенциальную угрозу? На эти и другие вопросы в интервью порталу «Москва наций» ответил заведующий сектором изучения миграционных и интеграционных процессов Института социологии Российской академии наук, Владимир Мукомель.

- В качестве причины ксенофобии горожане чаще всего указывают такую: «меня пугает само их присутствие». Также людей пугает рост криминала, хотя по данным МВД, доля преступлений, совершенных иностранными гражданами, составляет далеко не 70%, а около 17%. Как вы считаете, какие мероприятия нужны городу, чтобы люди перестали неприязненно относиться к мигрантам?

- Я не знаю, что нужно делать, но я точно знаю, чего делать не нужно. Не надо гоняться за ними по рынкам. Не надо врываться в мечети в обуви и с оружием. Нужно уважать другие культуры и традиции. Тем более что усилия для этого требуются минимальные. Это значительное преувеличение, что есть колоссальный культурный разрыв между мигрантами и местным населением. Давайте называть вещи своими именами. Найти москвича в четвертом поколении – задача не из легких. Так сколько среди москвичей бывших мигрантов? Наиболее критично к мигрантам относятся те, кто сам приехал в Москву недавно, кто остро чувствует конкуренцию.

- А что вы скажете о культурных различиях? Зачастую они тоже мешают мигрантам и местным жителям найти общий язык.

- Разрыв в культурах очень преувеличен, иногда надуман. Мой любимый пример: молодой таджик рассказывает, как в Самаре он сел в автобус, сидит, входит женщина лет 45-ти, он встает и говорит: «Садитесь, бабушка». Вы представляете реакцию 45-летней русской женщины, которую назвали бабушкой? И автобуса, соответственно. Это недоразумение, которое не требует серьезных разъяснений. Но, конечно, этому парню высказали многое.

Когда мы говорим о том, что мигранты должны воспринимать культуру «принимающей стороны», возникает вопрос: а какую культуру они должны воспринимать? Большая их часть проживают в тех районах, где находится дешевое жилье, в общем-то, это социально неблагополучные территории Москвы – вблизи рынков, крупных торговых точек, строительных площадок. Это, как правило, не центр города, а если центр — то очень специфическое место. Если они проживают в неблагополучном районе, то какую культуру они воспримут? Мат, пьянство, семечки? Эту культуру мы должны навязать? Нет единой московской культуры как таковой. У каждого человека, у представителей разных социально-демографических групп она – своя.

Есть еще один момент. Мы априори предполагаем, что к нам приезжают исключительно необразованные, абсолютно не владеющие русским языком люди. Да, есть и такие, но их доля не очень велика. Хотим мы этого или не хотим, но на постсоветском пространстве, по крайней мере, на пространстве СНГ, русский язык изучается. Худо-бедно, но изучается. Через полгода после приезда в Россию эти люди уже прилично говорят по-русски. Но людей, которые едут сюда, имея высшее или среднее специальное образование, – тоже очень много. Они попадают на рабочие места, где их квалификация не востребована. И вот мы видим дорожного рабочего и априори полагаем, что у него нет ни образования, ни культуры. Но это может быть вчерашний учитель.

- Многие эксперты считают, что лучший способ борьбы с нелегальными мигрантами – это амнистия, то есть присвоение легального статуса всем, кто хотя бы в течение года живет в России и имеет работу. Поможет ли это?

- Такая позиция имеет место, и она достаточно логична. Но дьявол, как известно, скрывается в деталях. Нужно понимать, что основная задача – это не единовременная амнистия, а создание инструментов, которые позволят легализовать тех мигрантов, которые желают здесь работать, готовы адаптироваться.

По нашим исследованиям, минимум четверть мигрантов живут в России постоянно, не выезжая за ее пределы, в течение года и более. Живут с семьями, их дети ходят в школы, они имеют работу. Они фактически интегрированы. Но формально они нелегалы.

- Как вы считаете, в чем причина того, что граждане, которые изначально въехали на территорию России на совершенно законных основаниях, впоследствии стали нелегалами?

- Сейчас начинается борьба с резиновыми квартирами и так далее – вполне возможно, что она будет ужесточаться. Тем самым та часть мигрантов, которая прибывает на территорию Москвы легально, может стать нелегальной. Основные проблемы связаны с получением разрешения на занятие трудовой деятельностью. Можно иметь разрешение на работу, но чтобы его получить, надо быть верблюдом, пролезающим через игольное ушко.

Разрешение на работу должно быть выдано в пределах квоты, выделенной работодателю. Это практически невозможно, потому что большинство мигрантов работают в малом бизнесе, а малому бизнесу это разрешение невозможно получить. Если вы хотите нанять мигрантов в следующем году, то вы уже опоздали, кампания (по подаче заявок на квоты — «Мигрант.Фергана.ру») закончилась весной. То есть Вы только в 2015 году сможете нанять иностранцев.

Есть еще один путь. Иностранец может получить разрешение на занятие трудовой деятельностью по договору с физическим лицом, так называемый патент. Но мигранты чаще идут в коммерческие организации, в бизнес. А когда они работают не у физических лиц, они тоже становятся нелегалами.

- То есть для того, чтобы человеку было проще оформиться легально, нежели покупать что-то липовое, нужно кардинально изменить всю систему?

- Совершенно верно. Можно купить и не липовое. Если вы зайдете в интернет, наберете «квота» или просто «разрешение на работу», вы узнаете, сколько это стоит в Москве, сколько в Московской области. В Москве – около 20.000 рублей. Это будет абсолютно легальный документ, и, судя по количеству фирм, которые этим занимаются, на такую услугу есть спрос.

- Что в данный момент можно с этим сделать?

- Сначала мы должны решить две фундаментальные проблемы. Первая: перестать заниматься эксплуатацией ксенофобных настроений. На всех уровнях. И вторая: исходя из долгосрочных прогнозов развития и рынка труда, демографических и внешнеполитических реалий, определиться, нужны нам мигранты или нет.

- В Москве сейчас находится 1,5 млн мигрантов. По данным ФМС, только 650 тысяч – на законных основаниях. Что делать с остальными?

- Во-первых, не стоит московским властям упорствовать в том, что квота должна быть 200 тысяч, и ни шагу больше. Эти люди работают, они находят рабочие места. И разговоры о том, что мы не знаем, где они находятся, – всего лишь риторика. Мы знаем, где они – на рабочих местах. И во-вторых, не все проблемы можно решить усилиями только московских властей, некоторые должны решаться на федеральном уровне.

И опять мы возвращаемся к тому вопросу, с которого мы начали – а чего мы хотим? Звучат громкие заявления: «Надо что-то делать!» А для чего делать? Это первый момент. Второй – я сторонник тезиса, что если не знаешь, что делать, лучше не делать ничего.

Интервью подготовлено порталом «Москва наций»

Источник: http://migrant.ferghana.ru/newslaw/analyze/%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80-%D0%BC%D1%83%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%B5%D0%BB%D1%8C-%D0%BD%D0%B5-%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D0%BE-%D0%B2%D1%80%D1%8B%D0%B2%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%81%D1%8F.html